Киркоров

Я довольно часто вижу во сне Филиппа Киркорова. В моих снах мы всегда очень хорошие друзья. Не любовники, не приятели, а именно друзья. Всегда на «ты», всегда весело и тепло общаемся.
Сегодня же мне приснился сон, который меня, если честно, сильно удивил. В нём, вообще, было много нехарактерных моим снам вещей…
Началось всё с того, что мы решили зачем-то купить квартиру. Причём, планировали большую, но оказалось, что денег хватит лишь на однокомнатную. И я знала, что квартира будет предназначаться только мне. Зачем-почему? Не знаю. И вот уже, вроде, договорились с одной барышней, что берём у неё квартиру (барышня даже вроде знакомая какая-то). И расположена эта квартира на 5 этаже. Сама квартирка маленькая, но с балконом. Я стала подниматься по лестнице, но оказалось, что я спускаюсь, лестничный проём был широким, а вот ступени были узкими, и перила от стены отстояли всего сантиметров на 30-40. То есть, было очень узко. С моей комплекцией приходилось просто протискиваться. И было это крайне неудобно. Я даже поворчала по этому поводу. И несмотря на то, что я поднималась, спускаясь, я всё же оказалась наверху. Однако. квартира была не пятом, как заявлялось, а на четвёртом, а весь пятый этаж занимало то ли домоуправление, то ли начальство какое-то… Там были только внешние стены, а внутри не было перегородок — весь пятый этаж был единым пространством. Я его с 4-го этажа разглядела немного. Там, как в офисе, сидело много людей, они работали.
И вот тут-то и начинается наша сказочка! )))
Захожу в квартиру, осматриваюсь. Вдруг вижу, сидит у окошка Киркоров. Я почему-то смутилась при виде него. И тут понимаю, что я же его часто во снах вижу. То есть, в этот раз я понимала, что все те наши встречи с ним были только моими снами. И я почему-то захотела поговорить с Кирковым сейчас и рассказать ему о снах. Я подошла и долго думала, как же обратиться к нему — на «ты» или на «Вы»? И почему-то сказала: «А можно мне Вашу руку посмотреть?» Ну, типа как гадалка. Он дал мне правую руку. Вся кожа на ладони была в каких-то волдырях и красных пупырках. Очень плохо рука выглядела. Я удивилась, спросила: «Что с рукой?» Кирковров поднял на меня глаза: «А что такое?» Я: «Надо это обязательно врачу показать! Так оставлять нельзя!» И вижу, что между безымянным пальцем и мизинцем у него растёт ещё палец, но пока недоразвитый, коротенький. А ещё между пальцами были кожистые перепонки. И Киркоров заявляет, поняв, что я увидела это: «Я потом схожу к врачу и разрежу эту кожу, чтобы пальцы были отдельно.» Тогда я попросила посмотреть левую руку. Он дал. Она была нормальной, вот только линии на ладони были очень тонкими, как голографическими. И чтобы их разглядеть, мне пришлось несколько раз поворачивать руку — «ловить» линии под определённым углом падения света.Но я разглядела: «О! У Вас длинная линия жизни. Вы совершенно точно проживёте больше 68 лет!» И тут я не выдержала: «Я тебя так часто во сне вижу.» Он: «Да? И что же там, во сне?» И я стала рассказывать ему свои сны. Причём, именно те, что видела, в подробностях. Даже сказала, что пока он был женат на Пугачёвой, то видела их вместе, а как он развёлся, то стала видеть только его одного. При этом попросила прощения, подумав, что ему больно и неприятно слышать о бывшей жене. Но честный рассказ требовал полного погружения… Вот так, то «тыкая», то «выкая» я рассказала ему все свои сны. Разговор был длинным, поэтому Киркоров предложил мне пройтись. И весь мой монолог проходил на свежем воздухе — мы шли по симпатичным улочкам, аллейкам… Но когда я закончила, я поняла, что Киркоров меня куда-то завёл. Впервые во сне я потеряла ориентацию в пространстве! Я не знала, где нахожусь и как выйти? Знала только одно: нам обязательно нужно вернуться к зданию суда. Что за суд? Какой суд? Почему именно суд? Не имею понятия.
Вокруг всё было странно. Хотя и красиво. Какие-то улицы и районы, архитектура не очень знакомая, но приближенная к европейской. Я как-то интуитивно понимала, что мир какой-то не такой, но уловить тонкости и отличия не могла. Были люди в странноватых одеждах, но опять: в чём была странность, я понять не могла. Может, эпоха не подходила? Не знаю. В голове лихорадочно носились мысли: «Надо как-то узнать, где мы? Нужно как-то сориентироваться!» Говорю Киркорову: «Веди меня обратно! Мы далеко забрели! Нужно вернуться!» А он как-то мнётся, мол, и отпускать он меня не должен, но и силу во мне какую-то чувствует, что не может отказать. Тут я глянула на его правую руку. Кожи на ладони уже не было вовсе. Она была больше похожа на распластанную куриную грудку с костяшками пальцев. Не кровила, но была ярко розовой.
На мне была какая-то одежда с довольно откровенным декольте. Киркоров зачем-то приложил эту свою руку к моей груди и тут же её отнял. А я почувствовала, насколько рука липкая… Она была, как сырое мясо…
Я Филиппу говорю: «Слушай! А может у тебя проблема с правой рукой, потому что ты НЕ ПРАВ?» Киркоров задумался: «Не прав? Может, и так…»
В конце концов, я примерно поняла (или мне так показалось), где мы находимся. Вроде, здание суда имеет сзади большой парк, и мы как раз в нём, вернее, даже за ним. И теперь надо обойти этот парк, чтобы выйти к нужной точке. Как только я это поняла, мы тут же оказались снова в квартире. Мой муж стоял у балконной двери и что-то нервно бурчал, мол, потерял меня… Я вышла на балкон. Под ним была крыша пристройки к дому. Балкон практически стоял на этой крыше. У крыши был лёгкий уклон, она была сделана из крашенного, но уже состарившегося железа. Шириной эта крыша была метра в три. И тут я вижу, что Киркоров стоит на этой крыше. На нём широкий развивающийся, как крылья, плащ из «лягушачьей» кожи (очень киношно так). И тут он моего мужа силой мысли выдёргивает из квартиры через балконную дверь, спутывает ещё одним таким же плащом, и роняет прямо на самый край крыши. Покат не сильно большой, поэтому мой супруг аккуратненько там лежит, пока мы с Киркоровым устраиваем бой. поток моих мыслей разделился на двое. Я разговариваю с мужем, успокаиваю его, прошу не паниковать и не делать никаких движений (хотя он этого сделать как раз-таки и не может), успокаиваю и обещаю ему вызволить его, как можно скорее. А второй потом мыслей направлен на противостояние с Киркоровым. Я вышвыриваю его мыслями с крыши. Он делает невероятные кульбиты в воздухе, и падает за край крыши, так, что я не вижу, слетел ли он или где-то там висит, притаившись… Четыре раза я его отправляла в «полёт», пока он, наконец, не упал (по крайней мере, он больше не вернулся). И я смогла освободить мужа. Мы были в безопасности.