Серое кимоно

Сон не мой. Приснился знакомой Л. То в том сне присутствовал я. Полагаю сон содержит некую важную инфу обо мне.
Весь сон – вероятно, выход в астрал. Начало обычное, сумеречная комната, затем вспышка, яркие краски и т.п. У меня обнаружилось место, где люблю висеть, — над стационарным компьютером. Комната яркая, на сей раз, не так нестерпимо, как в прошлый. В кресле-качалке – мама. В комнату входит моя кузина, вмиг комната становится хаотичной и замусоренной. Кузина говорит, что хочет помочь, но я прогоняю ее прочь: это явно не человек, а плотный серо-коричневый сгусток, как из глины, только волосы светлые. Как только она уходит, комната становится чистой. Два цветка в горшках (герани) завяли у самого корня, один засох, второй еще внешне зеленый. Мне важно «отходить» их, но знаю, что не получится. Очень горюю по цветкам. Вдруг ощущаю тяжесть в плечах, опускаюсь к полу, вижу свое тело в постели, отстранено думаю о нем, как о неудобном скафандре, который придется надевать. Возле кровати замечаю круглое зеркало (в реале его нет), оно приятно мерцает, производит впечатление не стекла, а воды. В зеркале вижу себя в знакомом астральном обличье, вплоть до крыльев, а на плече сидит рыжий кот с темной головой. «Персик! – Зову я его. – Персик, это ты?» «Если тебе удобно думать, что я – Персик, пусть буду Персик, — отвечает кот». Дальше – диалог.
— Значит, ты рыжий кот? Куда же ты пропал? Зачем появился?
— Не горюй о цветах, — сказал кот и поудобнее устроился на моих плечах, как горжетка, отчего в тело заструилось тепло, — возвращайся в тело.
Сама мысль о том, чтобы вернуться, вызвала у меня ужас.
— А-а, понятно. – Кот ухватился покрепче, фыркнул. – Ты так хочешь ТУДА? Ну, что я могу сделать? Приказано доставить — пошли. Я здесь затем, чтобы сопроводить тебя.
И мы шагнули прямо в зеркало, которое разрослось на всю стену.
Кот исчез, а я оказалась в помещении, напоминающем зал ожидания аэропорта: циклопические размеры и атмосфера, которая бывает только в аэропортах. Сквозь окна во всю стену видны самолеты, они странные, но я не фиксируюсь на них. Мне нужно взять интервью у посла Японии, а как к нему пройти, я не знаю, теряюсь в громадном помещении. Несколько часов блуждаю я, пока ко мне не выходит странаня женщина. Она среднего роста, изящная, с серыми глазами и пепельными, с золотистым отблеском, волосами. Одета в серое кимоно, серые тапочки. Даже пояс кимоно тоже серый. Серый цвет странноватый, будто глушит любое свечение. Женщина красива, но она какая-то погасшая. И я чувствую это. Женщина обращается ко мне, и я удивлена, что в ее голосе нет эмоций. Женщина говорит, чтобы попасть к послу Японии, нужно, во-первых, пройти через другое помещение, а отсюда никак не дойти, во-вторых, одеться, как она, и пройти дезинфекцию. Вмиг перед нами открывается знакомый мне зеркальный портал, вниз ведет эскалатор. Мы становимся на него. Этот эскалатор – нечто запредельное! Он сияет, пульсирует и переливается, как плазма, и в то же время, он мертвый. Мы быстро попадаем в подвальное помещение. Оно просторное, людей здесь меньше и, что меня поразило, это воздух – необыкновенно чистый, но какой-то странноватый. Яркие лампы заливают все светом, всюду стекло и зеркала. Я вижу камеры для дезинфекции, как людей, одевших серые кимоно и серые лапти, обдает белым паром или дымом. В углу, за стойкой, стеклянный павильон. ОН наполнен золотистым светом, совершенно другим. Чем во всем подвале, и там есть окно, откуда виден аэродром. Женщина равнодушно идет вперед, а я заглядываю сквозь стекло и вижу тебя, Михаил. Ты с какими-то двумя мужчинами, вы буквально завалены спелыми огромными гранатами. Таких гранат в жизни не видела. Ты сидишь за столом и что-то пытаешься доказать тем двум, берешь один гранат, он распадается у тебя в руке, и я вижу, что у него золотисто-янтарные крупные зернышки. Мне так захотелось его попробовать! Я заколебалась. Женщина в сером кимоно остановилась, равнодушно оглянулась на меня и сказала: «Есть ли хоть что-то, чего вы еще хотите?» По полу пробежала тонкая светящаяся линия. Возникло ощущение, что, стоит переступить линию, возврата не будет. Мне хочется поговорить с послом Японии, очень хочется. Но граната мне захотелось так сильно, как никогда в жизни. Именно этого, золотисто-янтарного. «Если хотите – идите, — сказала женщина. – Это перевалочная база, но, думаю, вам дадут попробовать один гранат». Я отошла от черты. Вплотную приблизилась к стеклу. По прозрачной поверхности пробегали золотистые искры, а ты все что-то доказывал тем двоим, в черных кожаных куртках.
— О чем они спорят? – спросила я женщину.
— Решается его судьба. – все так же безжизненно ответила она.
Тут меня пробила мелкая дрожь, и это ощущение было чуждо всему этому помещению. Те двое, в черном, начали наступать на тебя, а ты продолжал что-то доказывать. Почуяв, что близится критический момент, я раздвоилась: я в обычном обличье осталась за стеклом, а я в знакомом тебе астральном мигом очутилась в комнате, за твоей спиной. Двое в черном в замешательстве переглянулись, но растерялась и я, потому что, у тебя в спине (между лопаток, приблизительно) была настоящая дыра, откуда тонкой струйкой текла кровь. Она была не красная, а синяя, как чернила! Времени не было, те двое наступали, что-то кричали, хрипло и зло. Один – низкий, плотный, с желтоватой кожей и длинным носом. Второй помоложе, похож на первого. Старший замахнулся палкой, и тогда во мне №2 вскипела злость, дальше по схеме:вспыхнули крылья и ослепительно-синяя корона огня над головой, посыпались искры (красивущее зрелище), появился золотистый стержень, который я и метнула в тех двоих. Раздался негромкий хлопок, двое черных имсчезли, исчезло и помещение, и ты. Я вновь вернулась в свое тело, за стеклом, но стекла уже не было. Не было ничего, — только стерильный подвал. Интерес к послу Японии утратила. Развернувшись, пошла искать выход. Но люди вокруг были все в кимоно, равнодушные. Выхода не было.
— Зачем дралась? Ты хоть представляешь, где ты?! – Кот опять сидел на плече, он вдруг зашипел и тяжело задышал.
Я бы хотела ответить, что мне все равно, но мне не все равно, потому что, из тебя же вытекает кровь, а я ничего не сделала, чтобы ее остановить. Женщина в сером кимоно опять приблизилась ко мне, мы вновь подошли к тонкой светящейся линии.
Внезапно, как в фантастическом блокбастере, перед нами возникла зеркальная дыра, и мы с котом ринулись в нее, оторвавшись от женщины в сером кимоно. Ох, как тяжело было пробиться сквозь вязкую зеркальную субстанцию, плотную, как ртуть. Но мы прорвались, попали на эскалатор, вывалились в «аэропорт». Кот едва дышал. Зеркальный проход исчез. А я, глядя в окно на очередной самолет, поняла: та женщина в сером киномо – моя смерть, подвальное помещение – морг и одновременно место разборки и сборки душ (именно так! такая была мысль), одеть серое кимоно и серые лапти – погаснуть, после чего, душа готова к разборке. Это конвеер. И души не воплощаются цельно, они разбираются на части, потом из них монтируются новые души. Кто посол Японии, можно было только догадываться. А то, что нам удалось выйти, объяснил кот: «Гранаты. У тебя было желание».

Мы опять в комнате. Кот спрыгивает с плеча и, распушив хвост, хочет уйти в зеркало. «Останься, братик мой, — прошу я. – Побудь еще немного». «Рад бы, да не могу. – Кот тронул лапой зеркало. — Не грусти, уж кто-кто, а ты не одна». Кот исчезает.
Все тот же яркий сумрак. Ко мне пришла женщина, похожая на ту, в сером кимоно, такая же погасшая, может быть, и она. Она поменяла постель и велела мне вернуться в тело, от чего я решительно отказалась. Тогда женщина начала что-то отрывисто говорить на незнакомом языке, почему-то хлопая в ладоши, и я провалилась в черное забытье. Проснулась от того, что кто-то лижет мое лицо. Это оказалась красивая собака породы Хаска с удивительными голубыми глазами. Она так обрадовалась мне! А я обнаружила, что таки вернулась в тело. Женщина засобиралась уходить, хотя я просила ее остаться, главным образом, из-за собаки. Но тут заметила, что на одеяле что-то копошится. Оказалось, это четыре крошечных, в 5-7 сантиметров, щеночка Хаски. Я вдруг начала умолять женщину оставить мне хотя бы одного щенка. С тем и проснулась.